* * *
Сюда я больше не приду,
Как не вернулись тьмы народа;
Да все мы не отсюда родом,
От этого туманит грусть.
Всевышнего благодарю
За май и за июнь медовый,
За сентября цветное слово,
Но я готов и к январю.
* * *
С неба темного дождик мелкий,
Безразличный, словно спросонок.
На сырой неприютной скамейке
Чей-то грусти сидит слоненок.
Что ему в этом парке надо?
Почему вокруг никого?
Может грубость он встретил, наглость,
И те грязью облили его?
Но, а может прогнал злой дворник
Или самодовольный дурак.
Может быть он просто бездомный
И не первую ночь так?
А из тучи — тяжелой лейки...
А сквозь ветки — огней чешуя...
Никого нет на этой скамейке,
Это тень на скамейке моя.
* * *
Иконы особочтимые
Редко бывают без риз.
Мне не попасть в благочиние,
Не этот судьбы каприз.
От правды куда денешься?
Разве перекрою?
Я обычное дерево
Стоящее на краю.
* * *
Я пишу тебе, мама, из глубокой тайги,
Промерзают подгнившие стены барака,
Вьюги здесь нарезают зимою круги,
Мошкара летом черта заставит заплакать.
Мы здесь до тошноты, до озверья свои,
До последнего взгляда,
до последнего стона.
И мне кажется тысячу лет стоит,
Обнесенная проволокой ржавою зона.
А за зоною кладбище — кол на коле,
Видно больше кола мы не заслужили.
Мама, ежели я умру в декабре, —
Похоронен я буду злыми, чужими.
РОМАШКА
На старой куче мусорной
Полуистлевший хлам,
И вдруг ромашка выросла,
Вдруг появилась там.
И так не поэтически
Ржавела банок жесть;
Осколок истерически
Сверкал. И тут расцвесть?
Овчины прелой горсточка,
Знать — так ей на роду...
Обглоданная косточка —
В семнадцатом году;
Калоша затрапезная,
На всю стопу дыра,
А так же бесполезная
Для быта мишура.
Все гнусно перепревшее.
О! Господи, прости!
От скуки одуревшее,
И тут ей расцвести?
У поля не заметил бы —
Там все бело до дна,
А здесь такие “прелести”,
А здесь она одна.
ЗОНТИК
Навалилась туча,
Гром зарокотал,
Я под сильный ливень
У реки попал.
От воды шумящей
Спрятаться не смог,
Был бы зонтик рядом,
Он бы мне помог.
Прятаться от ливня
Ну, какой расчет?
И меня хоть выжми,
По спине течет.
Ах, какой хороший,
Добрый зонтик был:
Я его оставил
Где-то, позабыл
Так уж получается,
И скажу вам я:
“Не теряйте зонтиков,
Милые друзья”.
* * *
Стоит ли стараться,
Нового не скажешь
Наползает старость
Смесью пены с сажей.
То, что было буйно,
Стало много тише;
Торжествуют будни,
Пар со свистом вышел.
Тоньше карандашика,
А еще чирикаю,
Подойдет кандрашка,
Горе невеликое.
Не смогу... Отстану
В серый полдень сонный;
Поредеет стая
На одну персону.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
